саракш
в подвале потолок, как небо хмурится,
и в лампе огонёк моргает скромно,
круги сужает бабочка-капустница
упорно
к парам от керосина, к теплой вечности -
согреется, хотя бы на мгновенье -
белёсая, ранимая, беспечная
с рожденья.
в окне бетонном шум резины, голуби
живут на фоне мраморной панели,
ноябрьский дождь пытается ускорить их
шрапнелью.
в подвале мрак и скрежет механический,
конвейер тащит в маслянистом смраде
упрямо, на поверхность мира птичьего,
снаряды.
на серых эстакадах сталь заклёпана,
верхушки башен матово-зеркальны,
в эфир уходят, как удары плётками,
сигналы.
за чугуном планеты тьма заметнее,
огромный астероид в чёрной каше
бесшумно отмеряет дни последние
саракшу.
