Полночь
В преддверии Нового года нам выдают передачки прямо в палате.
Катя достаёт из пакета: грецкие орехи, два граната
горсть шоколадных конфет и, бонусом,
оранжевые миниатюрные солнца.
Подруга радуется, хлопает в ладоши, смеется:
«Смотри, что мне к празднику задарили!
Это же мандарины! Я так люблю мандарины!
А у тебя что?»
Я разворачиваю свой кулёк трясущимися от волнения руками,
а там: хлеб нарезной, пачка масла и стеклянная банка с икрой…
В записке от мамы:
«Посмотри, что достала! Съешь всё. Икра – очень полезная!
Тебе же сил поднабраться нужно.
Прости, маленький, не получится этот Новый год вместе…»
Читаю, а слёзы душат.
— У тебя тоже оранжевое, только оттенок другой немного…
Не грусти! Дай попробовать!
Подруга вылавливает скользкие шарики, отправляет в рот, морщится:
«Солёная такая, почти горькая…
Ну что ты?! Не вздумай раскисать только!
Хочешь, поделюсь своим самым вкусным? Вот…»
И я вгрызаюсь в брызжущее соком нежное, кисло-сладкое.
Жую жадно, слизывая с губ липкие аскорбиновые капельки.
Отчего-то обидно, стыдно за то, что было в передачке маминой.
Выброшу эту гадость в помойку! Целиком, вместе с банкой!
Если мама узнает, то будет плакать или злиться…
Но скорее первое – злость бесполезна. Я в больнице
уже три недели как: воспаление лёгких.
И не ясно сколько ещё предстоит здесь находиться.
Комната для посещений украшена новогодними декорациями.
Скоро праздник. Давно миновали полуденные двенадцать,
время свиданий вот-вот закончится.
До последнего верю, что мама успеет подарить мне солнце –
желанное, тёплое, оранжевое…
Что она просто появится. Это так важно!
Катю выписывают, отпускают домой. Остаюсь одна в заточении.
«Никто не пришёл?» – дежурная медсестра вздыхает, гладит по голове,
приносит начатую коробку «Птичьего молока» и сливочное печенье.
На больничной кровати, лицом к стене, притворяясь спящей…
Вычерпываю содержимое банки прямо руками, пальцами
отправляю в рот, глотаю, беззвучно плачу.
Полночь.
С Новым годом, мам! С новым счастьем!
