парило весь день

варился тягуче в небе

воздушный кисель, сгущался до темноты

закат догорал

лилейник алел рыжее

ждал грома и молний

а после

воды

воды

дрожали неровно беременной бурей окна –

усталому дому то горько

а то смешно

и старая груша у старого дома мокла

а дому дышалось

как сто лет назад...

 

прошло

________

от августа – что там...

осталось совсем немного

ночная прохлада о том не даёт забыть

чернильные кисти девичьего винограда

качает и мает

с подпалиной лист

знобит

я выйду из дома

веранда

крыльцо

ступени

прыгну...

испуганно стукнет, свободой звеня, доска

на слабую долю

ах, лето

лето

лета

 

тоска...

 

Кажется, особенно, первая часть наполнена аллитерацией, которая звуковым эффектом поддерживает нарастающую энергию от почти мягкого рил-рил-ель-ал-ал-лиле-але, до др-нер-бер-бур, и после этого звукового бурления стихотворение будто бросает всё, затухает - прошло. Можно было бы закончить на этом, но зачем-то возникает вторая часть и не скажешь, то ли первая избыток второй, то ли вторая переизбыток первой. Но если быть немного серьёзней и докопать таки до искомого, то все эти пейзажные штуки, в принципе, лишние, можно оставить сутево два слова в тексте - прошло и тоска. Зачем вся эта суета перед ними, эти: парило, варился, сгущался, догорал, алел, ждал. Зачем этот девичий виноград, а ему чернильные кисти... И все же штрихи и детали наполняют текст воздухом, звуком, приносят воспоминания, забытые ощущения и немного сожаления об ушедшем, так бывает августами.

Спасибо