Все подданные влёт
Перун сурово смотрит исподлобья
Как кот Баюн дурачиться в реке:
Он золотую рыбку ловко ловит,
И заставляет прыгать на песке -
Пляж золотистый. Летние забавы:
Русалки плещутся, и шепчутся в дубравах
Уставшие от зноя девы древ...
А кот Баюн, за птицей Рух гоняясь,
Урчит, бесстыдник. Идолы, склоняясь,
Сверкают взорами, и громами гремят...
Иван Купала строит челны вряд -
Река широка; шквал идёт, далёко,
Но будет здесь... Перун глядит с упрёком
На баловство разморенных жарой,
И, видно, перегревшихся на солнце,
Своих послушников, забывших осторожность.
Резвятся, мотыльки. Но - гнев Перуна страшен! - от реки
Бегут волной вилии-водяницы, и мавки голые,
уставшие беситься; кикиморы, сморчки, и лешие, - бедовы;
и ведьмы, обернувшиеся совами...
Все чувствует грозу, гремящую богами,
но бесятся от зноя, и кругами, вот словно хоровод,
от теремов далече, всё пляшет и смеётся. Время лечит.
Июль... Костры ночей и дикий пляс, дневной, вечерний... Словно
хмеленный квас и пьяный мёд все пьют, бессовестно, безмолвно...
Да, царь Перун, тут не с чего гордиться: всё подданные влёт пускаются,
как птицы, - в животный дикий пляс... Как будто в первый раз...
В последний ли?.. Увы, увы, - уже уходит лето!
Пусть гром гремит, пусть дальняя комета
грозит сурово... Сумерки богов мерещатся на капище...
Но вновь танцуют дико, зло задрав подолы,
и стар, и млад, а вместо "очи долу", смеются и кричат. И кажут языки.
Как кот Баюн, кривляясь у реки... Где золотая рыбка тяжко дышит...
Гроза всё ближе. Вдруг - всё стало тише!..
И тут река, вскипев, волной свинцовой в челны
ударила... Надулись воды, полны… -
то Рыба-кит, пришла с морей солёных,
чтоб усмирить дурных и охмурененных,
Баюну дать леща, русалок разогнать...
Перуна всякий должен уважать.
