К Туу
Ты не меня ли, седой бельчонок, по свету искал,
Ты не моё ли во тьме-во сне выкрикивал имя?
Я — ледяная лошадь с глазами из серых зеркал,
Я — молодая лошадь с подковками ледяными.
Ну, не чурайся, бельчонок, танцев моих кружевных;
Ну, подойди, подойди же: трепетный страх беспричинен!
Я холодна и прекрасна, ноги мои стройны,
Круп полирован морозом, в гриве искрится иней.
Помнишь ли злобную стужу и снулых осинок сень,
Помнишь ли серую хижину, спящую с ветром обнимку?
Помнишь, бельчонок, чудачку Туу в шапочке набекрень,
Ту, что любила суп, и костёр, и песенки невидимок?
Ту, что тебя любила — распахнутым сердцем в накал;
Ты был костром, бельчонок, — рыжим, злым, оголтелым.
Ты был зверьком, бельчонок, — резвился, смеялся, скакал
Да говорил о белых лошадках. Туу старела,
Туу старела, шапкой скрывала морщины на лбу,
Туу плакала в суп — он казался слишком солёным.
Домик тонул в снегопадах, ветры пускались в гульбу.
Ты же — однажды сбежал, близкой весной распалённый.
Туу зачахла, бельчонок, бросила думы-дела;
Домик совсем обветшал — растаял призрачной дымкой.
Туу угасла, бельчонок, Туу совсем умерла.
Но перед тем, как стать шепотком-невидимкой —
Туу меня сотворила. Велела: найди да беги,
И — я долгие годы топтала тропу непростую.
...Ну же, седлай, бельчонок, лошадкиной спинки изгиб.
Крепче держись, бельчонок. Я везу тебя —
К Туу.
