Её музыка
Яркий сноп хитов с утра проливает радио
в кухню к той, что с юности звуком и ритмами ранена.
К той, что будет глотать жадно и молча снова
морны мед и полынь, пряности босса-новы,
пузырьки рок-н-ролльного сидра, мягкость мятного сакса…
Кухня тает, тают года. Ей снова семнадцать.
В тонкой блузке, в лодочках, на эстрадке обшарпанной,
где нескладные пары топают, мнутся и шаркают,
где курят дерзко и смачно, где мигает свет,
где за главного Митя, местный босс и хозяин кассет,
повелитель упорно жующего пленку предмета,
где нарядные пестрые плечики местных кокеток…
Каждая вторая Герда или, как минимум, Сольвейг,
но ни Каев, ни Перов не замучает совесть
за годы фей-однодневок бессчастные, безголосые,
за бабочек, ставших гусеницами и осами.
Эти ритмы - проблески солнца тонкие
в мутноватой жиже из дней монотонных,
замкнутых наглухо в периметре стандартной квартиры,
где она по утрам глотает потоки эфира,
чтобы снова выпасть из времени, танцевать на эстрадке
во вспышках лампочек как в окружении радуг,
слушать сипы магнитофона, что глотает по полмелодии...
Там Митя еще не пьет, а она даже в ночи холодные
в новой блузке в обтяжку, что так к лицу ей!
Музыка, не смолкай - пусть она дотанцует.
