Маленькая большая вера.

(отрывок из повести)

***

Такие июли бывали : проснёшься пораньше, деда в избе нету, он во дворе по хозяйству ходит или в кладовке свои порядки устанавливат, или уже на речку ушуршал. Угодил бабушке и ушуршал.

Бабушка - хлопотуння наша вся в привычных делах-заботушках. Не сменила ещё светлый "мучной" халат на цветастый "обыденный".

В дальней летней печурке малый чугунок с картошкой "чищеной", побольше с картошкой "в мундире", как говорит дед "генеральской". В малый чугунок добавит бабушка маслица домашнего, а генеральскую очистит от тоненькой почти прозрачной одёжи, нарежет крупно, обжарит до крепкой золотой корочки и яичной болтушкой зальёт. Потомится картошка, будут к столу два блюда разных картофельных. Та, что в маслице, будет подана с лучком зелёным, а с яичком которая, ту бабушка сдобрит сметанкой холодной сладенькой.

Да ещё налимью печень в сковорде тушёную подаст. Печёнка эта во рту тает. Не то, что взрослым, даже детям - деликатесное лакомство.

Наешься от пуза, молочком утрешним от Зорьки-белянки запьёшь и лениво потопаешь в ограду.

А там зелено и оранжево! Там георгиново!

Ласково пожмёшь влажный нос овчарки Пальмы, подразнишь любимую бабушкину курицу Кворчунню, взбодришься, проснёшься уже окончательно и сквозанёшь шустрым ребёнковым лучиком в огород.

В огороде раздолье!

Хочешь, сиди в теньке под берёзами, читай про Суббастика или Ципили с Тимбакой. А хочешь, ищи редких букашек в росистой траве. Можно прополоть грядку с морковкой или найти в парнике заколдованный огурец.

Можно всё! Потому что это июль, это детство, это невероятная свобода.

Но к августу нужно, непременно, повзрослеть.

 

***

Баба Таня говорит:

-На Маслену городские мнуки приедут, надо блинов нажарить.

-Баба, почему мнуки?

-А как? Мнуки, мнучата потому что.

И никто с нею не спорит. Попробуй-ка, поспорь.

-А потом пост. Будем пустой супчик капуской заправлять.

-Баб, пост долгий, помереть можно.

- Ить вы заелись. В нашей памяти на очисках не померли, а ты на капуске собралась. Ничо, на Паску отъешься.

-Ох, скорей бы.

-Яичков покрасим, с горки покатаем, побьёмся. Татарчу свою назовёшь полну ограду.

Татарчой баба называет местную ребятню.

-Баб, а мусульмане тоже яйца красят?

-А кто им не дас? Я же крашу, Мингуловские, Багаутдиновские – все красят.

-Тебе можно. Ты русская мусульманка. А им, баба Маруся говорит, что нельзя.

-Мила моя, кто же точно знает, что можно, чего нельзя? Ты принеси мне таку газету с указом:

«Мусульманям яйца красить нельзя, а то их в тюрьму посадят». Тут ведь, что сердце просит, то и делай.

…И никто с ней не спорит. А то попробуй, поспорь.