Вот и наступил 1990 год. После землетрясения я не захотел остаться в городе Ленинакане, ибо пыль, слякоть и горестные воспоминания мешали спокойной жизни, а боль по погибшей дочери становилась изнуряющей: я скучал по ней, и тогда я напивался с друзьями и создавал стихи, посвящённые ей.

Поставил я свой домик в десяти километрах от города, на границе с Турцией, внизу было огромное пространство искусственного озера, а по вечерам с противоположной стороны ущелья доносились пронзительные крики муэдзинов, призывающих правоверных мусульман на молитву. Так я и жил вдали от цивилизации, но по утрам, когда выпивал кофе и выкуривал одну-две сигареты, начинал писать стихи. Никогда я так много не писал, как в эти утренние часы, и сейчас, размышляя над этим, я понял: лучше всего пишется на родине, где сам воздух провоцирует тебя на творчество.

Но надо было подготовить сына к школе, и я решил, что нужно чем-то обрадовать ребёнка, который потерял свою любимую сестричку в те страшные декабрьские дни. Я решил поехать в Москву и купить ему всё самое необходимое для школы: форму, тетради, цветные карандаши, туфли.

Достал железнодорожные билеты туда и обратно. И вот я в Москве. В Москве у меня была уйма друзей и знакомств, и мне не составило труда за два дня сделать все необходимые закупки. Билет у меня был на 29 августа, и я мог ещё день-два спокойно покружиться по столице. Но, как говорится,человек полагает, а Бог располагает. Вечером 27 августа я узнал по радио - то ли абхазцы, то ли грузины взорвали железнодорожный мост, так что нужно было надеяться только на самолётный рейс. Но к моему ужасу, оказалось, что нет билетов до двадцатого сентября.

Проехался по всем кассам – никакого результата. Да и друзья не могут помочь. К полудню стою напротив "Детского мира" и курю одну сигарету за другой. Помню, что в Москве тогда была проблема с сигаретами, но я в дорогу забрал с собой двадцать пачек самых лучших армянских сигарет с чёрным фильтром – «Ахтамар», целую коробку которых мне подарил Ваник из Еревана, работавший в какой-то престижной гостинице.

И вдруг ко мне подходит с улыбкой молодой симпатичный парень кавказской внешности под тридцать лет, чем-то похожий на Остапа Бендера, одетый с иголочки, холёный и в малиновом пиджаке, а рядом с ним две девушки – по виду армянки. Он попросил у меня сигарету, а я, увидев, что он не один, а с двумя девушками, даю ему три сигареты. Он улыбнулся и говорит мне:

- Брат, в Москве нет сигарет, а ты мне даёшь сразу три сигареты с чёрным фильтром. Почему? – и он с добродушием посмотрел на меня.

Я ему и отвечаю:

- Земляк, я дал тебе три сигареты, потому что вы втроём. Мне не жалко.

- Нет, брат, девушки не курят. Я смотрю – ты с удивлением смотришь на нас. Я сам из Баку, азербайджанец, а эти девушки – армянки. Я отойду, а ты спроси у них про меня, - и он, сделав знак девушкам, чтоб они подошли ко мне, сам отошёл к противоположной стене.

Я что-то спросил у девушек по-армянски. Они не поняли меня. Тогда я начал говорить с ними на русском языке. Они рассказали, что Эльдар – их бакинский сосед. Что они выросли вместе, с детства считали его своим братом, и что во время бакинской резни Эльдар и его друзья спасли их семью и ночью на машине вывезли в Россию. Так они оказались в Москве, и, нечаянно встретив на улице Эльдара, очень обрадовались.

Я всё понял, да и раньше я знал, что армян в Баку уничтожали не исконные жители- бакинские азербайджанцы, а фанатики и убийцы из глухих деревень.

К нам подошёл Эльдар, мы познакомились, и вдруг он говорит мне:

- Саша, вижу у тебя очень плохое настроение. Может, я чем-то смогу помочь?

Я же ему рассказал о своих проблемах, связанных с возвращением на родину. А он мне говорит:

- Дорогой, сейчас ты поезжай на Комсомольский проспект, где находятся авиакассы, подойди к кассе номер 16, там сидит моя знакомая Валя и обратись к ней:

«Валя, я друг Эльдара, мне нужен один билет до Ленинакана». Билет стоит сорок рублей, не давай больше пятидесяти рублей. Если ничего не получится, я через два часа буду дома, позвони по этому номеру. Что-нибудь другое придумаем, - и он мне передал записку со своим домашним номером.

Я попрощался с Эльдаром и девушками и срочно выехал по указанному адресу. Хотя и не верил удаче, но другого варианта у меня не было. А вот и касса номер 16, впереди меня в очереди стоит крупный азербайджанец с покрасневшими глазами и недобрым взглядом. Когда дошла его очередь, он кинул через окошко две сотенные и тихо лепечет:

- Милая Валюшка, дай один билет до Баку, на тридцатое число. Сдачи не нужно!

Но ему не повезло. Валя, миловидная русоволосая кассирша под тридцать лет, накричала на него:

- Слушай, Абдул, ты тупой что ли? Зачем пять раз подходить к кассе? Давай хоть пять сотен, все равно билетов нет до двадцатого сентября, - и она выкинула его деньги прямо ему в лицо.

Посмотрел я кругом, вокруг одни азербайджанцы, и все ахают и охают.

Видно, касса азербайджанская, если кассирша всех по именам знает. Но риск – благородное дело, и я решился:

- Валя, я друг Эльдара, мне нужен один билет до Ленинакана,- и я, покраснев от натуги, посмотрел на неё.

-Не может быть такого? Эльдар из Баку, и у него нет друзей в Армении,-

сказала Валя громким голосом, а окружившие меня азербайджанцы косо посмотрели на меня.

Но я не потерялся, показал записку Эльдара с его домашним номером.

Валя осмотрела записку, как-то потеплел её взгляд, и она тихо мне говорит:

- Вы отойдите к окну, я вас вызову, - и она занавеской закрыла своё кассовое окошко.

Мне верилось и не верилось. Сердце учащённо билось, и вдруг через десять минут слышу по громкоговорителю:

- Молодой человек из Ленинакана! Подойдите к кассе номер 16.

Я не подошёл, а побежал. А Валя мне и говорит:

- Есть один билет на Ленинакан. Успеете через шесть часов?

Мне нечего было успевать. Нужно было забрать из Курского вокзала две сумки и перевезти в Домодедово. Я прыгал от радости, пока Валя выписывала мне билет, и я отдал, как посоветовал Эльдар, пятьдесят рублей, но она рассердилась и кричит через окошко:

- Билет стоит сорок рублей, а эти десять рублей отдашь своему другу Эльдару, чтоб купил мне цветы на день рождения! Надеюсь, он не забыл, что сегодня 29 августа, - и она закрыла окошко.

Моему счастью не было предела. Когда я вывез вещи, у меня оставалось до вылета ещё целых четыре часа. Позвонил Эльдару, поблагодарил его, сказал о дне рождения Вали, но он ответил мне, что буквально через двадцать минут будет в аэропорту на своей чёрной «Волге», назвал номер и место встречи. Ничего не оставалось, как согласиться, и мы вместе поехали поздравлять Валю.

В гостях у Вали мы провели всего полтора часа, выпили за её здоровье, Эльдар подарил шикарные цветы и французские духи «Клима», а мне запретил, как гостю, участвовать в расходах. Хорошо поели, попили, а затем Эльдар как-то подмигнул Вале, и она вынесла какой-то большой свёрток, и подаёт мне, а Эльдар говорит:

- Брат, это наш подарок тебе, но обещай, что откроешь его только в Ленинакане.

Я отказывался брать свёрток, но противиться кавказским обычаям нельзя.

Эльдар на своей машине подвёз меня прямо к самолёту, мы обнялись и попрощались.

А когда уже в своей избушке я открыл свёрток, нашёл там французский коньяк «Наполеон», три порции шашлыка, московский адрес Эльдара и записку: «Брат, вот что могут сделать три сигареты с чёрным фильтром!»