Вчера мне приснилась пирога...
Вчера мне приснилась пирога
(Таких не видал, но узнал я),
Сбежал к ней тропинкой пологой,
Вдоль склона, с отвесного края.
А раньше (теперь только вспомнил!)
Мне снились цветы... Эдельвейсы?
А стены высокие... Дом ли?
А узкие-длинные... Рельсы?
Не часто такое случалось.
Но с каждым видением странным
Крепчал во мне образ, как... парус
Смелея... Таким... Первозданным?
...Здесь степь, никаких гималаев —
Любителям красок и стори, —
Сказала мне мышь полевая:
Кроту что с обычаем спорить.
Не плыть тебе и не взбираться.
Цветы и дома? Ты старешь.
Тебя, моего горе-братца,
В норе привяжу к... как их... реям!
Что дальше случилось? Ну, вроде...
Возня... Голоса, как железо
(Как будто по рельсам им водят).
А может? Да нет, бесполезно!
Очнулся. В норе? Различаю
Лишь смутные тени и всплески.
Ступил шаг-другой — и с печалью
Застыл. Обсудить бы! Да не с кем.
По косвенным (скверным?) приметам
Я пленник. Но кто я по крови?
Ни зеркала здесь, ни портретов,
Чтоб сверить носы или брови.
Я сам себя вряд ли узнаю:
Ношу эдельвейсы в петлицах...
Пью воду, сухарик сгрызаю
И чувствую: здесь не прижиться.
Вода старых смыслов чужда мне:
Да хоть бы по горло в ней стоя,
Останусь нездешним созданьем,
Не помнящим, кто я и что я.
