Скрипачка
Он случайный заезжий в деревне австрийских Альп,
где хрупка тишина, там нечаянный звук и скрип, как
дрожащий хрусталь. Вслух он думал: ”Вот если б альт…”
Пожимая плечами, она отвечала, мол, только скрипка.
На террасе кафе замирали птицы, их высь да ширь
заполняла мелодия, девушка виртуозно играла, словно
перед нею был зал, а не гость, – таял лёд на задворках его души.
И, казалось, что светлячки осадили склоны –
зажигалось в домах. Вечерело. В тумане рябил отель,
он усаживал её на колено, хрипловато шептал: ”My darling”,
наблюдая, как та изысканно пьёт коктейль,
продолжал: ”У тебя определённо талант ли, дар ли…”
А потом, на балконе, она смотрела, как облака собирают сны,
чуть клубясь у вершин и расселин в остатке мрака,
будто курят седые старцы, старожилы гор, хранители вышины.
Уплотнялся рассвет, истощалась ночь, утро бросало якорь.
Поднимались звёзды обратно в небо из доньев рек,
что медянками ртутными расползлись в межгорье.
Всё бы было привычно, но этот заезжий гость, одинокий грек,
не оставил даже записки, разочарование – не то чтоб горе.
Никакой он вовсе не дирижёр-альтист, а блуждающий кроссвордист,
что любил заполнять пустоту словами, не заполнив своей пустыни.
Ей осталось смотреть, как небо режет искристый диск,
под которым она не станет ни Вивальди, ни Паганини.
