Я жду отпуска, как каждый из нас. Но с недавних пор он приобрёл для меня особое значение. Есть одна природная достопримечательность, о которой не многие ведают. Для меня же она - настоящая драгоценность, и за ней готов ехать на край света. А именуется – южное небо…

Живу я в Средней полосе, ближе к северным широтам. Как и подобает страстно увлечённому звёздами человеку, постоянно провожу ночи у телескопа. Но с наступлением поздней весны в наши края наведывается белая ночь. Для кого-то - приятный романтический период, а для кого-то и тоскливо-печальный, ибо до начала августа приходится забыть про полноценные наблюдения. Какова она, белая ночь? По сути, это длинный вечер, застывший в стадии появления первых звёзд. Это ночь нескончаемой зари. Переносить такое астроному – всё равно что лететь на свидание с любимым человеком и найти на оговоренном месте записочку: «извини, я прийти не смогла…».

В этот период «беззвёздной муки» неожиданно получаю приглашение на юг. Я слышал много восторженного о южном небе, поэтому охотно соглашаюсь. Главная вещь в моём багаже – большой бинокль на штативе.

И вот мы на территории базы отдыха, ставим палатки, приятно общаемся, знакомимся… База освещена, действует распорядок с отбоем в десять вечера. Это продиктовано ответственностью за людей, прибывших в незнакомые места. Ближе к вечеру начинаю изучать территорию за пределами лагеря – где и как лучше обустраивать ночные самоволки. Осматриваю поля вдоль дороги и убеждаюсь, что подходящие места для наблюдений расположены лишь в полукилометре от лагеря.

Здесь темнеет рано и быстро, уже в восемь вечера. Первый «далёкий» выход полюбоваться южной ночью делаю без бинокля. Нахожусь на целых тринадцать градусов южнее моего далёкого городка - великолепный подарок для астронома! Это неизведанные мною новые территории знакомых созвездий, это и новые созвездия… А вот и они, вожделенные и высокие – Стрелец, прописанный детально и выразительно, Скорпион во весь хвост, со вздёрнутым кверху жалом! Вот Орёл, парящий на невиданных доселе высотах. Гигантская фигура Змееносца непривычно взирает сверху вниз и просто давит своей монументальностью.

О, Стрелец, ты - лучший, и нет подобного тебе! И даже, если бы не было на небе иных созвездий, страстный созерцатель был бы доволен и сыт тобою в полной мере! В Стрельце, за которым скрывается ядро Галактики, есть изобилие всего: множество рассеянных и шаровых звёздных скоплений, туманности диффузные и планетарные, выразительные облака звёздной и тёмной пылевой материи. Стрелец не покажет вам ярких галактик, но щедро продемонстрирует прелести родной Галактики, очарует любителя Космоса наповал.

Нахожу подходящее место для обзора, неспешно направляюсь к лагерю и в разговоре с женой по мобильному транслирую ей, как могу, впечатления своей очарованной души. Нас разделяют полторы тысячи километров... Внезапно мой голос приглушается… Впереди, недалеко через дорогу, с поля доносится неприятный вой, подобный плачу. Слышу впервые, но интуитивно чувствую, что это шакал. Шёпотом возвещаю об этом по телефону. Слышу ещё один вопль-ответ из поля, уже позади меня. Что такое шакал в действительности – не имею представления, но познакомиться с их стаей желания никакого. Телефонную связь прерываю, прибавляю шаг. В лагере узнаю о «плачущих страшилках», что особой опасности эти лесные собачки не представляют. (Впрочем, о редких трагических случаях рассказали). Я успокоился.

После отбоя, уложив сына в палатке, опять ухожу в темноту с оптическим оборудованием. Чувствую себя одиноким и уязвимым, и только мой взор, держащийся картин неба, повествует мне иную философию.

Ноги штатива поставлены на небольшой тропинке в поле с высокой травой, наблюдения начались. Но вновь меня стали опускать на землю мысли о том, что я являюсь лишь частью земной биосферы, даже скажу грубее – пищевой цепочки. Недалеко от меня послышались шуршания в высокой траве то по одну сторону тропинки, то по другую. Моё присутствие явно вызвало интерес у местного зверья. По-видимому, я расположился на их бродвее. Когда звериные шорохи становились совсем близкими, я врубал фонарик, но его слабый рассеянный свет ни разу не продемонстрировал мне копошащихся в густой траве. Кто они – зайцы, олени, кабаны?! Полное неведение. Слышал, как звери иногда хрумкали, поедая растительность, а однажды донёсся тяжёлый тембр дыхания, вперемежку с храпом и басистой отрыжкой. Главным и единственным моим оружием в борьбе с дискомфортом было – не обращать на происходящее внимания. Сосредоточился на Космосе, пропуская через сознание две основные мантры: я - часть Вселенной; и я - дух, а не материя. Таким образом мне удалось замаскировать себя от происходящего вокруг, и, в первую очередь, от себя же самого…

На следующий вечер меня представили лагерю как любителя звёздного неба. Немного рассказал о космосе, пригласил желающих присоединиться к наблюдениям.

С наступлением темноты, мы небольшой группой отправились за территорию. Пока я устанавливал штатив, люди стали активно подтягиваться к нам. Издали это напоминало цепочку вытянувшихся в ряд светлячков, ибо многие подсвечивали себе дорогу мобильниками. Вскоре все послушно отключили фонарики, настроились на серьёзный лад. За возвышенным зрелищем пришло около тридцати человек, были и малые дети, бабушки, и даже под руки привели больного паркинсонизмом, человека возрастом за пятьдесят с нарушенной походкой. Воцарилось внимание, тишина, атмосфера восторга. Глубокое южное небо тронуло сердца. Некоторые приехали из больших городов и впервые увидели настоящее небо.

Наблюдения я сопровождал аннотациями о нашем «звёздном острове», раскинувшемся пред нами во всей красе Млечного Пути, о нашем положении во Вселенной среди галактик. Людей интересовали и очертания созвездий, и яркие звёзды. Но некоторые пришли лишь за необычным зрелищем сквозь «волшебные стёкла»… Меня объяло некое напряжение. Чем я могу впечатлить человека, который, возможно, заглянет за пределы видимого первый и последний раз в своей жизни? Решил начать показ с густого фрагмента Млечного Пути в Лебеде, распадающегося в бинокль на мириады звёзд… В первые секунды со стороны припавших к окулярам воцарялась тишина, которая вскоре превращалась в реакцию. Иногда это было радостное удивление, восторг, а иногда реакция была довольно неприметной, после чего люди возвращались в стан. Через полчаса осталось человек семь активных наблюдателей, желающих видеть всё новое и новое. Помню, как трогательно относился к увиденному больной паркинсонизмом Владимир. Узнав, где находится на небе Марс, он настоятельно просил меня показать его в бинокль. Марс не является полноценным объектом бинокулярных наблюдений, но Владимир рассматривал его с восторгом и трепетом. А на следующий день благодарил меня и жал руку, особо выделяя: «спасибо за Марс!».

Через час от этой группы осталось три или четыре человека, они продолжили наблюдения до отбоя. Среди них запомнилась и Настя - непосредственная девушка, студентка-математик. Она была самым активным и эмоциональным наблюдателем. Удивительно быстро всё схватывала и запоминала, а днём мы вместе с ней уточняли детали увиденного по звёздному атласу и книгам… После сеансов с людьми я удалялся подальше в поля и долго ещё наслаждался глубинами Стрельца...

Это лишь фрагменты воспоминаний о той первой поездке, которая подарила мне ещё одну любовь и страсть – горы, знакомство с горами в однодневном путешествии и неописуемый восторг. С тех пор я по-особенному ожидаю летний отпуск. И каждый раз, в пору наших белых ночей, стремлюсь вновь оказаться под сказочным южным небом.