Барон фон Номак состарился - об этом свидетельствовали плохой сон и отсутствие аппетита. Все утро промучившись в душном и неудобном гробу, бесконечно изможденный барон сидел в кресле-качалке, читая газету и пытаясь отвлечься от грустных и тревожных мыслей. Уже давно канули в лету те счастливые времена, когда он мог позволить себе пропустить по утрам пару бокалов замечательной терпкой, густой и тягучей крови юных девственниц. Желудок его с годами стал капризен: от дев тошнило и кружилась голова, юноши, особенно современные, отдавали сильной горечью, а от младенцев и вовсе несло, как от незрелых помидоров. Вдобавок вчера выпал последний клык - и это в преддверии юбилея, который придется встречать одному, да еще без зубов! Тут поневоле впадешь в меланхолию.

 

Пронзительный звонок в дверь прервал безрадостные размышления барона.

 

«Господи, пусть это будут охотники на вампиров! Ведь должен же я когда нибудь сдохнуть…» - с надеждой подумал фон Номак и крикнул:

 

- Заходите, гости дорогие! Только, чур, серебром в меня не тыкать, я все-таки вам не оборотень какой.

 

В гостиную вошли двое: весьма представительный мужчина и невероятной красоты дама. Мужчина улыбался.

 

- Герр Номак, а вы очень неплохо сохранились для старикана ваших лет! Мы хотели бы сделать вам приятное, устроить торжество в вашу честь.

Барон раздраженно насупил брови - он не любил бесцеремонности в общении. Одно дело - кол в сердце, там не до сантиментов, шлеп и готово, - и совсем другое - вести разговор. Здесь нужны степенность и основательность.

 

- Простите, мы даже не представились, - перехватила инициативу женщина. - Это мэр нашего замечательного города, Роберт, меня зовут Гаер Ди, и я…

 

- Моя незаменимая помощница, - перебил женщину мэр. - Оставим формальности. Видите ли, в чем дело...

 

Дальнейшие события стремительным потоком подхватили барона, он и не заметил, как оказался в машине с тонированными стеклами, которая везла его в центр города.

 

Всю дорогу Роберт рассказывал о каком-то нехорошем человеке из оппозиции по имени Твистер, который бессовестно портит авторитет ему, мэру, лично и всему городу в целом, а авторитет этот важен для всех, и его нужно изо всех сил поднимать. И прозрачно намекнул, что ему, герру Номаку, разобраться с оппозицией «задачка на один укус», и не мог бы он по старой дружбе каким-нибудь образом посодействовать решению проблемы

 

Помощница тем временем объясняла барону, что везут его не куда-нибудь, а в самый большой костел, что, разумеется, все кресты убраны куда подальше, окна тщательно задрапированы и вообще все готово к приему дорогого юбиляра на высочайшем уровне, и герру Номаку остается только принимать поздравления, кои он, без всякого сомнения, заслужил долгим и упорным трудом, поднимая авторитет города как исторического и туристического центра.

 

«Сдался им этот авторитет, - удивлялся фон Номак слушая собеседника в пол-уха. - Когда у тебя есть клыки, авторитет не нужен, а когда их нет, он уже тебе не поможет».

 

Костел, куда его привезли, был неплох. Достаточно старинный для празднования такого солидного юбилея. Мэр расстарался на славу: все было атмосферно: внутреннее убранство напоминало склеп, а в центре был приготовлен просторный весьма уютный на вид гроб, в котором барону любезно предложили отдохнуть с дороги.

 

Приглушенные звуки второй сонаты Шопена, тонкий аромат ладана… «А недурно», - успел подумать фон Номак и провалился в сон, едва коснувшись головой подушки, и уже не увидев, как мэр удовлетворенно кивает, рассматривая систему зеркал, создающую иллюзию полной луны за окном, и смотрит на просвет этой самой луны хрустальные кубки, проверяя безупречна ли их чистота, и авторитетно объясняет, что даже летучую мышь можно выучить не гадить на головы окружающим, и еще многое, многое другое…

 

Разбудил барона настойчивый стук:

 

- Герр Номак, просыпайтесь.

 

Барон откинул крышку гроба и ахнул про себя: лунное сияние освещало все пространство храма, играя серебром на лицах множества гостей, пришедших на торжество, истерически визжала маленькая девочка в первом ряду, а когда стремительной тенью пронеслась сквозь блики желтоватого света луны летучая мышь, фон Номак чуть было не прослезился.

 

После вступительной речи мэра Роберта, весьма насыщенной хвалебными отзывами в адрес администрации города, начались поздравления.

 

- А сейчас выступит воспитанница детского садика номер четыре с углубленным изучением готического фольклора, Анастасия Осинка. – объявила Гаер Ди.

 

Маленькая сероглазая девочка с огромными белыми бантами в кровавых брызгах подошла к барону и тонюсеньким голосочком прокричала:

 

- Дорогой дедушка Номак, я хочу поздравить тебя стихотворением, которое сама придумала! - она зажмурила глаза и проникновенно начала:

 

И хоть ты гнусный кровопийца,

Ты не простой такой убийца,

Плохих ты сразу выпиваешь,

Ну а хороших...

Тут она сделала паузу, перестала дышать и побледнела. Ветер задул свечу возле ребенка, зрители заволновались, а Настя всхлипнула и зарыдала.

 

- Мама, я забыла последнее слово!

 

- Нагибаешь, - выкрикнул детский голос из зала.

 

- Нет, там было другое, - и девочка заревела еще пуще.

 

Роберт наклонился к Гаер Ди и тихо произнес:

 

- Какой следующий номер?

 

- Угощение для герра Номака. Должна быть Света, семи лет, но она заболела.

 

- Не сомневаюсь, что у вас есть замена.

 

- Разумеется. Павлик Мандулин, восемь лет.

 

Фон Номак, прислушивающийся к разговору, запротестовал:

 

- Понимаете, я давно страдаю желудком...

 

- Вас никто не просит выпивать пацана целиком, - убеждал мэр. – Это так, акт… уважения. Дань традициям! Вы не можете отказаться, барон. Все ждут.

 

- Вот если бы укольчик антикоагулянта...

 

- Никакой химии, мы не имеем права вредить здоровью мальчика! - возмутилась Гаер Ди.

 

- Ну, пригубите ребенка, - настаивал Роберт, - Надкусите слегка, сделайте вид…

 

Фон Номак заупрямился.

 

- Не могу, у меня и зубов то не осталось.

 

- А если мы дадим вам трубочку? Через трубочку сможете? Как коктейль?

 

Пока они препирались, какой-то человек выскочил в центр залы и начал громко вещать о том, как мэр Роберт совершает вопиющее нарушение закона, подвергая невинное дитя опасной хирургической операции, которую станет проводить субъект без медицинского образования, - тут он указал на герра Номака. Наглый крикун оказался тем самым оппозиционным Твистером, на которого точил зуб мэр.

 

На него со всех сторон зашикали. Недовольные родители возмущались и просили убрать хулигана, пугающего детей. Скрутив нарушителя спокойствия, охрана повела его прочь, но Твистер, пытаясь вырваться из рук блюстителей порядка, с такой силой дёрнул плотную ткань, закрывающую окно, что карниз с занавесью с грохотом свалился, открывая путь ярким лучам солнечного света.

 

…Герр Номак горел как сноп бенгальских огней, зрители застыли, онемевшие от неожиданного и весьма красочного зрелища.

 

Помощница мэра, моментально оценив всю тонкость ситуации, выгодно использовала возникшую паузу, объясняя в микрофон, что сложная операция по поимке и уничтожению опасного монстра, организованная мэром Робертом - за свой счет, между прочим - увенчалась успехом.

 

Сам же мэр в тот момент думал о том, как легко и, главное, внезапно, можно потерять авторитет в наше время, потом он печалью посмотрел на дымящиеся останки барона фон Номака.

- Да, нехорошо как-то получилось, нехорошо…