Слово – часть человеческой жизни. И как человек слово жаждет свободы. После возникновения первых грамматик оно столетиями подчинялось и продолжает неукоснительно подчиняться законам правописания. Трудно представить какой хаос воцарился бы в мире, если б дипломатия или юриспруденция, взбунтовавшись, стали жить, не придерживаясь грамматических правил.

Другое дело творческое пространство, особенно такой вид искусства, как поэзия, которая не мыслит существование без свободы. Тем не менее, и она из десятилетия в десятилетие обобщала опыт, устанавливала каноны. Сохраняя традиции, новое поколение ищет новые направления развития искусства. Создавая особые жанры, устанавливает неиспытанные временем системы стихосложения. Одно из таких новейших направлений в области литературы является герметическая поэзия. Не случайно два ярких ее представителя Эудженио Монтале и Сальваторе Квазимодо были отмечены Нобелевской премией за выдающийся вклад в развитие современной литературы.

Не так давно, в день рождения главного национального поэта России Александра Сергеевича Пушкина, были объявлены имена обладателей престижной премии его имени. Среди лауреатов - имя поэтессы Софьи Серебряковой, достойной продолжательницы линии герметической поэзии.

Для полноценного понимания достоинств поэзии этого направления читателю следует знать основные ее особенности: замкнутость, оторванность от действительности, уход в мир субъективных переживаний, абстрагирование от реальности. Как заметила Софья Серебрякова при вручении ей престижной награды: «Поэзия – это не про что-то необыкновенное, а про свободу. И про свободу слова».

О какой свободе слова идет речь рассказывает ее творчество.

ВЕСНА

А вели босиком да без слов да в медвежий лес

из медвежьего леса вслепую в кротовий лаз

торопили детей вынимали из сонных слёз

а вода прибывала внутри и лилась из глаз

 

не пускала земля говорила бери дарю

полых косточек флейты да песни из горл и утроб

говорила узнаешь огонь и щипцы и крюк

гуттаперчевой быть если силой не кинут в гроб

 

гуттаперчевой выйдешь полудницей рыбой вот

кастаньеты костяшек и ведьмин зрачок бери

говорила земля наполнялся землёю рот

а смола прибывала в глазах и лилась изнутри

торопили детей кастаньеты и флейты во двор

проливалась смола да на белые простыни сна

а как выйду из дому – чумная уродина вор

а как лягу на землю так слышу – весна

весна

Затаив дыхание, не спеша, читатель спускается по лестнице строк в удивительный, еще не осознанный разумом, волшебный сказочный мир образов. У лестницы строк нет перил - восклицательных знаков, нет поворотов - запятых, нет лестничных площадок -точек. Читатель волен останавливаться в любом месте, меняя ход мыслей, поток восприятия, придавать содержанию нескончаемое количество новых смыслов. Сокращение синтаксиса, полный или частичный отказ от пунктуации позволяет ему одну и ту же фразу интерпретировать по-разному, добиваться эффекта многозначности.

Чтобы понять логику автора, повествующего приход весны, нужно догадаться какими смысловыми пазлами пользуется автор, как он их соединяет в цельную картину текста. Такими смысловыми пазлами могут быть тема и рема.

Проанализировав текст, не трудно определить варианты их связок. В первых двух строчках - последовательное чередование: тема продолжается ремой, которая становится темой для следующей ремы.

А вели босиком да без слов (тема 1) да в медвежий лес (рема 1).

Из медвежьего леса вслепую (тема 2) в кротовий лаз (рема 2).

В другой части текста последовательное чередование тем и рем сменяется повтором с новым содержанием, но не буквально. В результате этой связки повторяющаяся тема – рема дополняется новыми смысловыми нюансами.

Торопили детей вынимали из сонных слёз (тема 1),

а вода прибывала внутри и лилась из глаз (рема 1).

Повтор:

Торопили детей кастаньеты и флейты во двор (тема 1),

Проливалась смола да на белые простыни сна (рема 1).

В тексте имеются и другие виды связок тем и рем, такие как детализация, укрупнение. Все разновидности связок работают на воплощение авторского замысла: уход от сочности в сторону прозаической аскетичности.

Текст изобилует самодостаточными символами, такими как «огонь», «щипцы», «крюк», «глаза», «гроб», «смола», «рот», «двор», «дом», «весна», которые не нуждаются в художественных определениях. Символами, наделенными широкими понятийными связями, устоявшимися аллегориями, предвещающими невысказанные, чувственно воспринимаемые, рожденные воображением знакомые явления.

Надо отдать должное новаторской идее использовать для описания такого яркого жизнерадостного явления, как приход весны, не энаргию (квазитроп, означающий живое описание какого-либо явления), а ламентацию. Изображение сильных эмоций беспокойства, страха, отчаяния, раздражения, сменяющихся не менее сильными чувствами восторга и радости, позволяет также отнести этот текст к другому виду описаний - донизису.

Медлительный, однообразный речитатив в сочетании с завораживающей эвфонией воскрешает в памяти обрядовые песни, сказания и былины древних славян.

Источник творческого вдохновения Софьи Серебряковой можно угадать, вспомнив отрывок былины о богатыре-пахаре Микуле Селяниновиче.

«А я ржи напашу, да во скирды складу,

Во скирды складу, да домой выволочу;

Домой выволочу, да дома вымолочу,

Драни надеру, да пиво наварю,

Пива наварю, да мужичков напою».

Сравните этот текст с первой строкой произведения:

«А вели босиком да без слов да в медвежий лес».

Содержание произведения тесно связано и с содержанием обрядовых песен веснянок, исполнявшихся во время празднования Юрьева дня и Ивана Купалы.

В праздник Юрьева дня крестьяне обращались к Юрию (название происходит от имени святого Георгия Победоносца, в народе его называли Юрием):

«Юрий, вставай рано,

Отмыкай землю,

Выпущай росу –

На теплое лето

На буйное жито»

Явное сходство с народным творчеством достигается также, благодаря художественному приему ретардации. Прием используется для замедления развития основного действия посредством включения в текст:

-дополнительных действующих лиц – полудница;

- лирических отступлений: а вода прибывала внутри и лилась из глаз; полых косточек флейты да песни из горл и утроб;

-философских размышлений: гуттаперчевой быть если силой не кинут в гроб;

-повторов: торопили детей, говорила земля.

Одно из главных действующих лиц народного творчества - земля. Древние славяне воспринимали ее как божество женского пола, соответствующее их Верховному Существу Сварогу, и называли не иначе как мать-сыра-земля.

Не случайно образ земли в произведении встречается четырежды. Насколько суггестивный этот художественный образ? В поэзии он воспринимается как понятный, наделенный образной силой знак, в противоположность рациональному понятийному значению. Образ, одухотворенный жизненной силой воображения, укрепившийся в сознании человека как образ матери, рождает параллельные сюжеты, автономные от темы произведения, и выдвигает его на первое место. Тема весны не более чем предлог для раскрытия особенностей поэтического языка герменевтики. Язык воспринимается не как инструмент передачи информации, а как нечто телесное, которое не столько отражает опыт мира, сколько само является этим опытом, благодаря равновесию звука и смысла, отсутствию внешней референции и многозначности.

Итальянские основоположники герметической поэзии считали важным в своем творчестве быть свободными от поэтической изощренности, императива метафорических образов. Эудженио Монтале говорил, что он «все еще, как певец, округляет рот, все еще недостаточно прозаичен».

Реалистичность языка присуща и творчеству Софьи Серебряковой. Чтобы убедиться в этом, достаточно пропустить словарный запас произведения сквозь сито 100-словного списка Сведоша для русского языка, содержащего минимальный набор важнейшей лексики. Двенадцать лексем из ста – внушительный показатель для небольшого объема.

Отдельного осмысления требует выражение «гуттаперчевой быть», казалось бы, стилистически неуместное в былинно-песенном контексте. Но вспомнив авторское кредо о свободе слова, читатель признает его метафоричность. Выражение, имеющее как очевидное, так и незаметное на первый взгляд, скрытное значение, вызывающее аллюзии, является квазитропом, название которого адианоэта.

Примером сигнификации служит символ «полудница», органично вписывающийся в стилизованный текст. Полудница родом из славянской мифологии - персонификация полуденного жара. А вот оксюмароновое словосочетание «выйдешь полудницей рыбой», согласно академической грамматике, не является словосочетанием. Однако такой принцип герметической поэзии как изменение традиционного синтаксиса дает ему творческое право на существование.

Проводя аналогии, читатель вынужден самостоятельно верстать сюжет, осмысливая каждый образ отдельно, складывая фрагменты в единое целое.

Шквал образов, захлестнувший берег читательского воображения, по природе своей не может быть безмолвным. Он должен быть рокочущим, перемалывая одинаковые согласные, он должен быть мелодичным, повторяя однородные гласные. Используя множество риторических инструментов, таких, как аллитерация, ассонанс, фонетическая эпифора, синтаксическая анафора, ритмический параллелизм, автор через ритм и гармонию передает скрытый мир душевных движений и состояний.

Отказ от традиционной поэтической лексики, от академического синтаксиса, от пунктуации, уделяя особое внимание «оголенному» слову, способному выразить потаенные чувства, вот те инструменты, с помощью которых автор добивается права на свободу слова.