Старый Палыч жил одиноко. Жена умерла, дочь с семейством упорхнула за границу в поисках лучшей доли. Увезла единственного внука, не оставив Палычу надежд на скорую встречу. Звонила часто, не забывала. А вот свидеться…

Но Палыч не унывал, некогда. Палыч творил.

Шестьдесят с лишним лет работал Палыч печником. Скажете, печи класть – это не искусство? Как бы ни так. Каждое творение Палыча было именно произведением искусств.

Клал он всё: огромные русские печи, похожие на снежные башни, стройные чопорные голландки, изящные камины, по надобности выложенные изразцами. Изразцы Палыч тоже делал сам, знал секретный рецепт, доставшийся ему от прадеда.

Все эти годы печи Палыча служили людям верой и правдой, никогда не подводя своего творца. Ни одного пожара не случилось в домах с Палычевыми печами, никогда никто не угорел. Десятилетиями стояли гордые и красивые творения Палыча, не трескалась на них штукатурка, не выходили из строя печные приборы. Огонь в этих печах был живой и весёлый, словно руки Палыча передавали ему свои тепло и доброту.

Никому не отказывал старик, плату брал, сколько давали. Со вдовицы небогатой или с одинокого старика вообще ничего не брал, да только несли ему люди продукты со своего подворья, немало смущая этим старого мастера. У него и своё хозяйство было: десяток кур во главе с немолодым петрухой, пёс, такой же старый, как и хозяин, да прибившийся неизвестно откуда ярко-рыжий котёнок, быстро выросший в роскошного пушистого кота. Васька, как звал его Палыч, нередко приносил хозяину на крыльцо мышей, крыс, а то и хорьков, пытавшихся полакомиться в дедовом курятнике.

Слава об искусном мастере шла далеко. Порой и нежданно разбогатевшие сельчане обращались к Палычу. Кому в баньке печку сложить, кому камин, или грубку. Платили не жалея, знали, что надёжно будет. А как тут пожалеешь, один он такой на много вёрст, Палыч-то.

Были иногда и казусы. Приехала как-то к Палычу молодая девица на шикарной иномарке. С шофёром, выскочил, дверь ей открыл – всё как полагается.

- Эй, хозяин, - слегка пренебрежительно окликнула Палыча девица, - мне нужен каминист. Где его найти?

- Вот уж не знаю, барышня, - пряча в седые усы хитрую улыбку, отвечал Палыч, - утёс Вам нужен, каменист, или почва каменистая. Нет у нас такого в округе.

Барышня тут же схватилась за телефон.

- Папик, - плаксиво пропищала она в трубку, - кто-кто нам нужен?

- Каминист, - отчётливо услышал Палыч ответ.

- Здесь такого нет, - взвилась барышня.

-Ну, который камины делает, - явственно услышал Палыч ответ.

- Печник тебе нужен, голубушка, - улыбнулся Палыч.

Девица слегка порозовела, кивнула и промямлила:

- Да, наверное.

Камин получился на славу. Красивый, компактный, с кованой решёткой, их у Палыча тоже запас имелся.

Не поскупился «папик» на оплату, дал столько, что Палыч потом двум односельчанам бесплатно печи сложил.

В лихие 90-е, когда разбогатеть можно было так же быстро, как и всё потерять, новоявленные нувориши по всей округе кинулись строить коттеджи. Да чтоб с камином в гостиных и залах. И непременно от Палыча. Вот тогда Палыч разбогател. За деньги не держался: большую часть дочери «в заграницы» отправлял, сельчанам помогал, особенно тем, кто в нищету нежданно впал.

Ремесло своё не бросал, до 8о годков творил свои произведения искусства. До девяноста двух лет дожил.

Пятнадцать годков уж, как нет Палыча, а печи его стоят. Красивые, величавые. Даже холодные изразцы кажутся наполненными теплом Палычевых рук. Помнят в народе большого искусника Палыча, простого деревенского мужика. В музее местном камин, им сложенный всем показывают, память чтут. Могила печника всегда ухожена, несмотря на то, что дочь да внуки далеко. И надпись на памятнике гласит:

- Палычу с благодарностью за его тепло.