Андрианова Юлия https://poembook.ru/poem/2421332-bezdorozhe-%28o-motivatsii%29 БЕЗДОРОЖЬЕ (О МОТИВАЦИИ) Пить ключи и наращивать крону, Чтоб однажды – без стона – упасть… То ли дело – борьба за корону! То ли дело – богатство и власть! С мимолётной усмешкой светило Наблюдает весь улей людской. Ведь ему осознать не под силу То, что в нас отзовётся тоской, Но, призвания не выбирая – В жарком сердце сжигать водород И кружить по галактики краю, Но в кружении - рваться вперёд. Что там Солнце – огромною птицей, Распахнув на полнеба крыла, Вся галактика тоже стремится В те края, где ещё не была. Завивается звёздная вьюга, Для вселенной плетя пектораль. Вроде смотришь – движенье по кругу. Приглядишься – и рухнешь в спираль. Ей никто не проложит дороги, И, похоже, несбыточна цель… Ну а мы измышляем тревоги И причины, чтоб утром постель Не покинуть. Всё требуем смысла, Мотивации и похвалы… А над нами из звёзд коромысло И секвой вековые стволы. БЕЗДОРОЖЬЕ (о мотивации) Пить ключи и наращивать крону, Чтоб однажды – без стона – упасть… – Давайте проанализируем строку. В стихах, да и вообще – в художественной литературе, всякое слово, всякое обстоятельство должно нести единственно верный смысл, быть на однозначно определённом месте, следовать логике сюжета или образа и соответствовать метафизике окружающего мира, если сюжет – реалистичный и рациональный. Первая строка повествует о росте дерева, причём весьма сжато и образно. Но разве дерево растёт – ради падения? Зачем ствол поднимает крону на высоту? Чтобы приблизиться к источнику света, сделать плоды менее досягаемыми для тех, кто может их уничтожить до созревания семян, в которых, собственно, и заключена квинтэссенция развития растения. Значит, в данном ракурсе союз ЧТОБ – иррационален. Кроме того, обстоятельство БЕЗ СТОНА едва ли здесь применимо. Шум падающего дерева разве не схож со стоном? Как должна выглядеть строка, автор, наверное, и сам теперь понимает. То ли дело – борьба за корону! То ли дело – богатство и власть! – то есть автор вот так, на полном серьёзе, противопоставляет жизнь дерева и человека? Но это – минимум некорректно. Если ассоциировать дерево с человеком, то в представленном ракурсе – и деревья борются за корону, равно как и за более плодородные земли. Так сосна, например, оказалась одним из самых слабых растений, вытесненных экосистемой на самые бедные почвы. А ель характерна тем, что ростом своим превосходит остальной лесной массив. Не имея подобного в виду, автор неминуемо скатится к сугубо абстрактным рассуждениям, что мы здесь и видим. Напомню прописную истину, гласящую, что образ, не привязанный к реалиям, не имеет прав на жизнь в литературе – и именуется КРАСИВОСТЬЮ. С мимолётной усмешкой светило Наблюдает весь улей людской. – Опять – неточность. Улей – это помещение, а не поверхность планеты и, тем более, не её население. А почему – именно с усмешкой? Услышали бы такое древние египтяне! Да и наш языческий солнцеворот над людьми явно не усмехается. Теперь – по эпитету. Почему усмешка мимолётная? Тогда – в какой именно момент светило усмехнулось? И, наконец, самое важное. Как можно НАБЛЮДАТЬ, то есть осуществлять созерцательное действие, протяжённое во времени, если не вечное, – именно с МИМОЛЁТНОЙ усмешкой! Автор умудрился вечность свести к мгновению. Вот что значит – вставлять слова – не задумываясь об их смыслах, но – отправляясь от некогда услышанных словосочетаний. Ещё есть нюансик. Наблюдает улей – или наблюдает за ульем? Тут автор пусть решит для себя, что он имел в виду, бросая слова в строки с номинальным смыслом. Решит, если задумает прописать-таки эти стихи – или подумать о своём внутреннем редакторе, который, вместо того, чтобы включаться в момент написания, почему-то разваливается на печке – и поглядывает на процесс – с мимолётными усмешками. Ведь ему осознать не под силу То, что в нас отзовётся тоской, Но, призвания не выбирая – В жарком сердце сжигать водород И кружить по галактики краю, – очень неприятная инверсия. И при том – необоснованная (перестановка слов на пользу здесь никак не идёт) и – легко обходимая. То есть – грубая техническая небрежность, одна из таких, которые автор просто обязан вычищать – до выставления текста на обозрение. Например, с фонаря: «и кружить по вселенскому краю…» Давайте заметим, запомним, что автор верно представил здесь нашу галактику, видимую с Земли как «Млечный путь», – условным кругом. Но в кружении – рваться вперёд. Что там Солнце – огромною птицей, - здесь автор недоставил знаков, из-за чего до смыслов приходится добираться с трудом. После слова СОЛНЦЕ следовало поставить сочетание вопросительного и восклицательного знаков. Впрочем, наличие вопросительного местоимения ЧТО условно позволяет знак вопроса опустить, смысл пропишется. Распахнув на полнеба крыла, Вся галактика тоже стремится В те края, где ещё не была. – хочется похвалить строфу отдельно, до общего анализа произведения. Вот такие строфы и определяют, способен ли автор действительно претендовать на поэзию. Завивается звёздная вьюга, Для вселенной плетя пектораль. – ПЕКТОРАЛЬ поставлена – ради рифмовки со спиралью. Незачем вселенной – ни защищать горло, ни украшать оное, тем более, что и горло-то у вселенной представить сложновато. Вроде смотришь – движенье по кругу. Приглядишься – и рухнешь в спираль. – а если не приглядываться – не рухнешь? Здесь нарушена причинно-следственная связь. Ей никто не проложит дороги, И, похоже, несбыточна цель… Ну а мы измышляем тревоги – после НУ перед союзами ставится запятая. Её, кстати, слышно при чтении. Лексема ИЗМЫШЛЯЕМ ТРЕВОГИ – хоть и передаёт авторскую мысль, но – не вполне точно. Глагол следовало бы поискать – поближе к причинам возникновения тревог. А если уж измышлять, то, скорее, проблемы, возможность разрешения которых порой порождает тревоги. И причины, чтоб утром постель – так любимый многими бунтарями перенос окончания фразы на другую строфу – не возбраняем, но порочен по сути. Разрыв между строфами предполагает паузу, причём двойную. В идеале – каждая строка должна нести завершённый фрагмент мысли, тогда чтение стихов – лёгкий и удобный процесс. Стихотворные строки, именуемые по определению СТИХАМИ, выросли из Библейских стихов, где законченная мысль и записывалась именно одной строкой. Замечу, что мало кто придумывает причины, чтобы не вставать утром, поэтому обобщение МЫ здесь едва ли целесообразно ставить. Но всё перечисленное – достаточно легко редактируется, было бы желание делать из предложенного стихи. Не покинуть. Всё требуем смысла, Мотивации и похвалы… А над нами из звёзд коромысло – не уверен, что Млечный путь может ассоциироваться с коромыслом. В условной картинке созвездий коромысло можно умозрительно представить, скажем, у Водолея, однако – после взгляда на картинку – представление должно бы разрушаться. Да, у созвездия Весы оно есть. Но коромысло изобразили – всего по двум его крайним звёздам. В любом случае – употребление лексемы «звёзд коромысло» – несёт элемент натянутой искусственности, и в той же мере притянуты за уши в текст секвойи, всплывающие в нижеследующей строке. Автор живёт в Канаде? Или хотя бы где-нибудь в Крыму, где чужие региону искусственно насаженные метасеквойи выживают, не являясь естественными элементами пейзажа? Оказывается, в Гатчине, где о секвойях и подумать некому. В строке следовало бы употребить что-нибудь более универсальное. В пространстве русского языка могли бы подойти сосны. Но всплывает ещё один вопросик применимости детали. Через союз «и» поданы элементы картины, несоразмерные друг с другом. Как бы ни огромны были для нас секвойи, расстояние до их макушек несоразмерно расстоянию до звёзд. Поэтому сказать – «над нами это и то» – фраза неправомочная. Выход есть: представить, что ты зашёл в сосновый бор – и на поляне взглянул на небо. Получится колодец из вертикальных стволов, заканчивающихся кронами, на дне которого плещется несколько звёзд. Пусть ракурс – несколько искусственен для ОБОБЩАЮЩЕЙ картины того, что «над нами», однако подача звёзд в обрамлении стволов – могла бы возыметь права на применение. Применение – при некоторых условиях, поскольку «мы» не живём постоянно в бору. И логику обоснования «нашего» присутствия ТАМ – в рамках стихотворения – никто не отменял. В художественном произведении, как мы уже говорили, любая деталь – неслучайна и находится на своём единственно обоснованном месте. Это – закон. Случайные детали распространены в любительских стихах, они имеют право на присутствие там – в силу того, что для любительщины нет законов, поскольку она – вне литературы. И секвой вековые стволы. Что можно высказать итогом? Автор берётся за философские темы, носящие весьма абстрактный для него характер. Но – раз берётся, значит для него это необходимо. Ведь «если звёзды зажигаются, значит это кому-нибудь нужно») В противном случае – зачем тратить силы и время? Что из этого получается? Достигает ли автор желаемого результата? Возникает ли замкнутый образ произведения? Насколько я могу судить, всё сводится в конечном итоге – к самокритике, обобщённой до понятия МЫ, границы которого автор не очерчивает. Приведу маленький пример. Ко Льву Котюкову в журнал ПОЭЗИЯ одна из подмосковных поэтесс принесла стихи. Поскольку авторесса не была знакома редактору, он попросил её для начала что-нибудь прочесть. Естественно, что авторы в таких случаях читают свои наиболее удачные произведения. Ко всему – Котюков страдал косогласием – и чтение было для него затруднительным процессом. Дама встала в стойку – и отчеканила: «Мы продали Христа, и нет на нас креста!» Котюков тут же остановил декламатора: «Позвольте, минуточку! Вот, смотрите – крест на мне есть. И Христа я не предавал!» Обобщая себя до НАС, автор, прежде всего, должен представить, насколько уместно подобное обобщение. Любое исключение – напрочь перечёркивает эту возможность. Но дело даже и не в этом. Любая критика в стихах, следуя постулату, что поэтический текст отличается от прозаического СТЕПЕНЬЮ ОБОБЩЕНИЯ, должна бы подразумевать лазейку для тех самых НАС, иначе она – пустое сотрясание воздуха. И здесь – тот самый, не лучший, случай. Образ произведения не сводит лучи к месту просвета, образ распадается, рассыпается на фрагменты негатива. А стихи становятся стихами – лишь при замкнутости образа или символа. Но здесь о символе речь едва ли идёт. Главный вопрос. А стоит ли в таком раскладе автору вообще работать в поэзии? И тут выходит наружу тот акцент, который я поставил внутри. Обязательно стоит, поскольку у автора есть к этому замечательные способности. Нужно только научиться концентрироваться на своей идее, а не вестись туда, куда поведёт случайная мысль. Ну, и, конечно же! – заставить работать свой внутренний редактор. А не получается поднять оный «с постели» – не унывать, а просто отложить стихи в сторонку, дождаться, когда на них станешь глядеть, как на чужие, – да и перекроить их сызнова. Может, и с нуля переписать. В очередной раз хочу напомнить, что эта самая аура СВЕЖЕГО произведения не даёт порой нам видеть его недостатки, как матери – видеть недостатки своего дитяти. Есть и ещё один способ, позволяющий ускорить процесс отторжения. Бесконечно повторять текст – до тех пор, пока оный не надоест. Выбор метода – на усмотрение автора. Так подробно и с такими экскурсами в теорию я едва ли буду разбирать следующие опусы. Поэтому – рекомендую этот разбор сохранить в качестве образца для напоминания. А вдруг – пригодится… https://poembook.ru/poem/2871057-stat-pochti СТАТЬ ПОЧТИ... Стать почти небесным, почти бескровным И пройти пешком от Москвы до Ровно. Клевету с хулой принимать безмолвно, И литавров медь. Под монашью рясу со лбом клеймёным? Расскажи расстрелянным миллионам. Поклонись кровавым горам Поклонным, И сумей посметь - Уподобясь чокнутым и бездомным, Повороты перебирать рандомно, И не быть обязанным перед сонмом Ни пахать, ни петь. Разыскать, разведать пути до дома. Пусть планктоном – лишь бы волной влекомым. В час, когда в груди остывают комом Жизнь твоя и смерть. Кто скажет, что с ним не так? То ли слишком тяжёлое, то ли слишком попсовое, не пойму... Стать почти небесным, почти бескровным И пройти пешком от Москвы до Ровно. – вот как это пройти ПОЧТИ НЕБЕСНЫМ? как БЕСКРОВНЫМ пройти до Ровно? почему – именно до Ровно? На последний вопрос ответ есть – из-за рифмовки. Ужас! Клевету с хулой принимать безмолвно, – это не рифма к предыдущим строкам. И литавров медь. – это уже Пушкин с изменением в откровенно худшую сторону. Безмолвие – не равнодушие. Под монашью рясу со лбом клеймёным? – это о ком? Расскажи расстрелянным миллионам. – что рассказать? Поклонись кровавым горам Поклонным, И сумей посметь – Уподобясь чокнутым и бездомным, - ЧОКНУТЫМ – крайне оскорбительно в адрес юродивых и убогих, а употреблено вместо оных – с целью уместить в строке, хотя и юродивые уместились бы не хуже. Просто слово применено – по ассоциации без тормозов. Повороты перебирать рандомно, – с какой стати здесь оказалось слово иностранного происхождения? Случайным образом, наугад. Но наугад – не ПЕРЕбирают, а ВЫБИРАЮТ. Какие ПОВОРОТЫ? Судьбы? Пути? Какого пути – от Москвы до Ровно? Зачем почти небесному и бескровному – повороты, его над землёй ветром несёт, как китайский аэростат над дрожащей под ним штатией. И не быть обязанным перед сонмом – сонмом чего? или – кого? звёзд, душ, капель дождя, травинок, людей? Ни пахать, ни петь. Разыскать, разведать пути до дома. – это где нужно сделать? В Ровно? Пусть планктоном – лишь бы волной влекомым. – Единственная хорошая строка. В час, когда в груди остывают комом Жизнь твоя и смерть. – ну, и, наконец, жизнь и смерть, остывающие единым комом в груди, то бишь в сердце. Причём в какой-то час, о моменте прихода которого должен догадаться читатель. Читатель догадывается, догадывается, догадывается… – устал догадываться. Основная беда произведения – не тяжеловесность, не попсовость, а НЕПРОПИСАННОСТЬ мыслей, понятий, слов… Стихотворение избыточно-пафосное, но бог с ней, с избыточностью, был бы пафос обоснован и реален. Увы, пафос, опирающийся на ложный посыл, заключённый в несостоявшемся выспреннем образе, автоматически – ложен. Юлия спрашивает – что не так со стихотворением? Слишком тяжёлое? Слишком попсовое? Автор не понимает, что такое ТАК и НЕ ТАК. Почему? Потому, что не в состоянии прочитать и понять того, что написала. Так, в полузабытьи, выплеснула НЕЧТО, не вдумываясь ни в смыслы, ни даже в слова, - и выставила на предмет: может, кто-то скажет, что здесь написано. А не написано – ровным счётом – ничего. Просто отняла время у читателей, вместо того, чтобы сесть, осмыслить, сделать выводы – и сваять сознательную игрушку, отражающую мысли и чаяния. Ведь запал есть, желание есть, но – нет желания «покинуть постель» и поработать, чтобы сделать стихи. Оба стихотворения сработаны в одном ключе. По ним ясно видны хронические ошибки автора, исходящие из отсутствия школы стихосложения, отсутствия элементарных понятий, что такое поэзия. Автор явно прошла мимо огромного культурного наследия своего народа – и училась литературе – в интернете, где абсолютное большинство «учителей» - такие же непосвящённые в ремесло. Стоит заглянуть в любой конкурс ПБ, чтобы убедиться в том, что восторги читателей вызывают ужасающие несуразности, а конкурсы выигрывают, за редким исключением, произведения, которые даже с огромными допущениями – стихами назвать невозможно. Тем не менее, исключения есть. Ну, почему автору не учиться, например, у Елены Скачко (Полеви). Вот ведь есть же реальный образец грамотного стихосложения. А представленным образом не пишутся стихи. И так ни из кого не получаются поэты.